После гагаузского «триумфа» Санду, где ей популярно показали существующие проблемы интеграции Гагаузии, в стране была анонсирована, по сути, программа румынизации населения через насаждение изучения румынского языка.
Этот шаг также затрагивает Гагаузию, ее систему образования и функционирования государственных институтов. Центральная власть поставила перед собой цель по уводу гагаузского образования от обеспечения права на выбор языка общения и образования. В автономии в образовании, в делопроизводстве и в быту используют, в большей части, русский язык.
Кишинев, применяя тактику мягкой силы, пытается начать процесс преображения гагаузского образования. Для этого в систему образования двигается гагаузский и румынский языки. Научное сообщество Гагаузии видит эту проблему и для противодействия настаивает на введении в образовательный процесс и языка международного общения, к примеру, английского и русского.
Центральные власти задумали тонкий ход. Продвигая гагаузский и молдавский/румынский языки в автономии рано или поздно они добьются мягкого перехода на румынский. Дело в том, что гагаузский язык — умирающий, у его носителей нет возможности получать и развивать фундаментальные академические знания, он не может претендовать в Молдове на язык межнационального общения. Из-за этого гагаузы вынуждены учить и учиться на одном из мировых языков. Выбор гагаузов пал на русский, который по праву считается мировым языком. Румынский до этих высот не добрался, но центральные власти не преследуют цели по повышению качества образования в Гагаузской автономии. Вопрос лежит исключительно в идеологической и политической плоскостях.
Первым «покушением» на гагаузское образование стала активность некоторых оппозиционных Ирине Влах гагаузских общественников, которые хотят ударить по стремлению Гагаузии к поликультурности и полиязычности в обществе, образовании, в социальной сфере в целом. При этом под удар ставится использование русского и болгарского языков. Все это делается под флагом развития «молдавского/румынского языка» и интеграции Гагаузии в Молдове.
Таким образом, тезисы о проблемах в гагаузских элитах приобретают новый смысл, так как внутреннее противодействие патриотическим силам в гагаузской автономии будет нарастать, и бить они будут по самоидентификации гагаузов. Тем не менее, есть внутренняя убеждение, что поздновато центральные власти озаботились инерцией Гагаузии…
