Вице-премьер по вопросам реинтеграции Олег Серебрян отметил, что термин «Приднестровье» фигурирует в Постановлении № 815 для обозначения территорий, неподконтрольных конституционным властям: «Этот термин фигурирует в нескольких нормативных актах, в том числе в законе, принятом тогдашним парламентом. Однако в Плане действий правительства на 2023 год мы использовали термин «приднестровский регион». Мы предлагаем использовать этот термин, ввести данную модификацию, а именно «приднестровский регион» с маленькой буквы, для обозначения территорий, неподконтрольных конституционным властям».
Откровенно говоря, что-то прокомментировать после такого пассажа сложно.
Во-первых, «Плана» именно с большой буквы никто не видел. Есть некая информация об его отдельных пунктах, но это не цельный документ, а «заявления о намерениях».
Во-вторых, чрезмерное внимание к деталям, вроде наименования Приднестровья – это отсылка к опыту 1988-1992 годов. Опыт отрицательный, закончившийся войной.
В-третьих, «успехи реинтеграции», о которых нам настойчиво рассказывают, приобретают новые формы. Очевидно, подумать над новым наименованием Приднестровья можно, когда прочие проблемы решены к обоюдному согласию и выгоде. В противном случае – это имитация работы, впрочем, как и все в структурах, контролируемых Санду-PAS.
На фоне инициатив Серебряна, в сети появились материалы, оценивающие эффективность Бюро реинтеграции, которое уже как примерно год выполняет функции аппарата Серебряна.
Некоторые выводы от Александра Кориненко: после ухода Шовы бюро стало самым бесполезным государственным учреждением; не смогло предложить сносного плана реинтеграции; не способно актуализировать приднестровскую проблему; нет стабильного переговорного процесса; вся работа бюро провалена: нейтральные номера, совместные с Украиной таможенные посты и т.п.
Не понятно, чем занято бюро. Изредка Серебрян выдает спорный спич и уходит в закат. Сейчас он взялся за термины, а почему «приднестровский регион», а не «временно оккупированные территории», «восточные районы»?!
